Тактика и социально-психологические особенности терроризма

Кто "научил" питерского смертника

Самодельное взрывное устройство, начиненное винтами и шурупами, 13 погибших, 61 человек ранен. Нет, это не ошибка, это август 2000 года, Москва, подземный переход на Пушкинской площади. Террорист, взорвавший на этой неделе себя и еще 14 человек в вагоне Петербургского метро, тогда еще и в школу не ходил.

За эти годы что только не взрывали — рынки, самолеты, поезда, автобусы, железнодорожные вокзалы, аэропорты… В 2010-м после взрывов в московском метро эксперты объясняли, что двойной-тройной теракт — обычная практика террористов: для усиления паники и чтобы первым взрывом отвлечь внимание силовиков от второго. Объяснять, что такое пояс шахида или черная вдова, уже никому было не нужно.

Впрочем, Акбаржон Джалилов мог всего этого и не знать — вряд ли пятнадцатилетний подросток в киргизском городе Ош следил тогда за новостями из Москвы. У него еще и паспорта российского не было, он только через год его получил и уж потом перебрался в Россию.

Обманная "любовь"

Когда только появились предварительные данные об Акбаржоне Джалилове, многие ринулись искать его аккаунты в соцсетях — история Варвары Карауловой, отправившейся в Сирию после продолжительной переписки в интернете, еще не стерлась из памяти.

Оказалось, Джалилов был подписан на два паблика исламской тематики: "Я люблю ислам" (почти 500 тысяч подписчиков) и "Дом ислама", ведущий к исламскому сайту на 115 языках мира.

Вообще "ВКонтакте" групп про ислам тысячи. Но как понять, есть ли там экстремистский контент? ИГ, по словам экспертов, в свое время совершила чуть ли не медиа-революцию: короткие яркие видеоролики, красочные картинки, пафосная музыка из американских блокбастеров. В дело шли даже так популярные сегодня мемы.

Официальные представители исламской общины открыто признают: очень сложно бороться с экстремистами в сети — на это нужны большие ресурсы.

"В сети открыто более 700 тысяч аккаунтов. В России, по данным служб, занимающихся мониторингом, было закрыто более 23 тысяч аккаунтов. Но что получается? Их закрывают на одном ресурсе и тут же открывают на зеркальных сайтах. Это очень сложно отследить", — объясняет глава Духовного собрания мусульман России, муфтий Москвы Альбир Крганов.

Причем, там могут размещать вполне безобидные цитаты мусульманских богословов. Могут публиковаться видео, где умудренный годами старец рассуждает о том, например, что ругаться матом нельзя. Но этим мудрецом вполне может оказаться ваххабит.

"Есть у них (ваххабитских богословов) конкретные имена, как правило, специалисты их знают. И если к ним как к авторитетам апеллируют администраторы, выкладывающие их труды, цитаты и проповеди, по этому контенту можно понять направленность группы", — утверждает исламовед Раис Сулейманов.

Впрочем, далеко не всегда очевидно, каких взглядов придерживается подписанный на те или иные паблики человек. Ваххабит, отмечает исламовед, может быть подписан и на очень далекие от ислама группы, например с порно-контентом.

Киргизская "вольница"

Действительно, нынешние интернет-последователи радикальных исламистов редко напоминают религиозных фанатиков. Недавно спецслужбы Великобритании выяснили поразительную вещь: перед отъездом в Сирию юные игиловцы заказывают себе по почте книги типа "Ислам для чайников" или "Коран для чайников".

Правда, Джалилова могли "научить уму-разуму" и на родине. В Киргизии сегодня фактически открыто действуют ячейки запрещенной в России организации "Таблиги джамаат", поставившей перед собой цель построить халифат в Центральной Азии. Особенно хорошо себя чувствуют миссионеры экстремистских течений на юге страны, где находится город Ош, откуда приехал в Россию смертник. В этом районе, кроме киргизов и таджиков, много узбеков, к чьей общине принадлежат Джалиловы.

По официальным данным киргизского государственного агентства по делам религий, в стране насчитывается порядка 2000 мечетей, в которых работают около 3000 имамов. Примерно 1000 мечетей действуют без официальной регистрации, и в этих незарегистрированных мечетях очень сильны позиции радикального ислама. При этом в стране больше 60 официальных и порядка 20 неофициальных медресе. Их ученикам от 6 до 15 лет, и они не только из Киргизии, но и из Казахстана, Узбекистана, Таджикистана.

Исламовед Сулейманов отмечает, что из всех стран постсоветского пространства наиболее либеральна по отношению к религиозным объединениям именно Киргизия — там подчеркнуто светский политический режим.

"Единственное, что там, по-моему, запретили — это Церковь Муна, очень уж экзотична она для Киргизии", — отметил он. А вот "Таблиги Джамаат" (движение, отличающееся крайне радикальными взглядами на развитие ислама и отношение к неверным, в медресе которого  получили образование большинство членов "Талибан") там не запрещено, в отличие от РФ, Казахстана, Узбекистана и Таджикистана.

"В Киргизской республике развивается вольница: человек, вчера еще подросток, мог набраться там идей, переехать в Россию, получить гражданство и дальше, например, действовать как одиночка", — добавляет эксперт.

Кроме того, по его словам, многие радикалы переезжают в Россию, "скрываются в потоке трудовых мигрантов" и ведут вербовку среди соотечественников и на их языке, что создает сложности правоохранительным органам.

Зло под маской справедливости

"Понаехавшие" — вообще крайне уязвимая среда. Они вынуждены преодолевать сопротивление, мягко говоря, не слишком дружелюбного к ним социума, решать кучу бытовых проблем, пытаться прижиться на отторгающей их почве, обрастая при этом множеством комплексов.

А между тем на исторической родине в учениях радикального толка маячит призрак справедливого общества, в котором все обиды (мнимые и реальные) будут отомщены. И если ради этого придется погибнуть — не беда. В юности плохо осознается ценность жизни, как чужой, так и собственной. Молодежь с таким мироощущением легко становится добычей радикальных имамов. Ислам предстает в их проповедях не столько религией, сколько идеологией, призванной восстановить попранную справедливость. Как в глобальном, так и в сугубо личном плане.

А если и заходит речь о милосердии, то только по отношению к единоверцам, а врага ждет неминуемая расплата за причиненные обиды. Эта новая идеология политической и социальной справедливости увлекает неофитов. И если раньше они погружались в мистические глубины суфизма, то теперь все чаще покупаются на лозунг борьбы с мировым злом. Путь от левых взглядов к исламу становится популярным.

Свои – чужие

Пропаганда "лечит" людей на постсоветском пространстве уже давно, предупреждают эксперты. По их словам, у нас много говорят о том, как годами обрабатывали сознание молодежи на Украине, но почему-то не обращают внимания, что то же самое происходило и в бывших советских республиках Средней Азии, выходцев из которых в России уже миллионы.

В принципе террор может осуществляться во имя чего угодно — Пролетариата, Угнетенных, Уммы, Нации, но все это — только предлог. В терроре нет доктрины, это — метод, которым могут воспользоваться и фашисты, и джихадисты, и марксисты.

И когда мы лицом к лицу сталкиваемся с терроризмом, главное — не проводить убийственных границ между "своими" и "чужими", не связывать терроризм с определенной верой, мировоззрением или цветом кожи. В противном случае мы станем жертвами манипуляций. Ведь именно картина мира, построенная на антагонизме человеческих различий, определяет мотивы и действия террориста.

Антон Скрипунов, Марина Борисова

Возврат к списку