Вы спрашивали

обработано
обращений
всего принято
обращений

Александр Князев

обработано
обращений

Бахтиёр Эргашев о казахстанских событиях и их последствиях для страны и региона в целом

Начало года для Казахстана и ближайших его партнеров выдалось непростым. События, произошедшие в стране, окажут воздействие не только и не столько на экономическое развитие, сколько на подход к осмыслению многих кризисных явлений, характерных для государств всего региона Центральной Азии. Об этом и мноргом другом Центр «Берлек-Единство» побеседовал с Директором Центра исследовательских инициатив «Ma'no» Бахтиёром Эргашевым.

- Хронология событий начала января в Казахстане вызывает ряд вопросов. Недовольство населения ценами на газ, резко перешедшее в стадию серьезных беспорядков в Алма-Ате, громкие отставки и смещения – очевидно, что все это не случайная цепь событий. Что случилось? Ведь Президент Казахстана Ж. Токаев практически сразу же взялся за решение вопроса цен на газ. Почему все пошло дальше?

- Говоря о событиях в Казахстане необходимо судить в более широком формате, чтобы отойти от субъективизма и не педалировать какие-либо второстепенные вещи.

Первое, на что стоит обратить внимание: Казахстан – это развивающаяся страна, в которой идут очень серьезные, трудные и сложные процессы модернизации и социальной трансформации. И, как следствие в обществе возникли линии разделения и противостояния. Это и создало те факторы, которые стали основополагающими для всего произошедшего.

Несомненно, в любой стране (тем более, в модернизирующейся) есть определенный набор экономических противоречий в отношении, например, обеспечения более высокого уровня жизни, заработной платы. А в Казахстане всегда существовала традиция проведения митингов. Можно вспомнить так называемые ипотечные митинги, когда люди выступали за изменение условий ипотечного кредитования. Или же демонстрации на западе Казахстана в Мангистауской области, которые были разогнаны в том числе и силовым путем. То есть в стране всегда существовала традиция легального выражения своего протеста в той или иной форме.

Второе, на что я хотел бы обратить внимание, это накопившийся в стране потенциал противостояния. И он идет по многим линиям, например: город и село. В условиях модернизации и урбанизации города становятся более обеспеченными, нежели села, что создает напряжение. Возникает феномен молодежной сельской безработицы.

Вокруг Алматы возник целый пояс населенных пунктов, в которых значительная часть жилья носит временный, незарегистрированный характер. Своего рода, пояс фавел вокруг Алматы. Многие специалисты говорили о том, что именно эти фавелы могут стать основным рассадником экстремизма и уголовщины. И этот накопившийся протестный потенциал начал выплескиваться.

Третье, нужно отметить то, что в этот раз отмечалось быстрое распространение протестов во всей стране, в особенности на юге Казахстана. И было видно, что они носят управляемый характер. События на юге, в Алматы и Чимкенте, продемонстрировали целенаправленное управляемое воздействие на протесты, которые очень быстро радикализировались.

Это однозначно дает повод говорить о том, что мирные демонстрации против повышения цен на газ очень быстро и управляемо трансформировались в вооруженный мятеж, в путч, в попытку антиконституционного переворота. Отрицать управляемость произошедшего – это ошибка. События направлялись, управлялись и есть определенные силы, которые все это дирижировали.

Превращение мирных демонстраций в вооруженный путч детерминировалось еще и тем, что в стране, на мой взгляд, затянулся процесс транзита власти, начавшийся в 2019 году. По большому счету последние несколько лет Казахстан жил в условиях существования двух центров силы в столице. И страна, и чиновничество, вся система государственного управления, да и бизнес по большому счету, были вынуждены функционировать в условиях наличия двух центров принятия решений: Президент Казахстана Ж. Токаев и экс-Глава Совбеза, Первый Президент Казахстана Н. Назарбаев. Это, конечно же, создавало очень серьезные противоречия.

Этот же затянувшийся транзит власти привел к тому, что внутриэлитные противоречия Казахстана ощутимо усилились. Одним из главных спусковых крючков вооруженного мятежа стало то, что элиты не смогли договориться между собой и пришли к крайнему конфронтационному сценарию решения внутриэлитных проблем

- Как Вы прокомментируете заявления официальных лиц об излишнем профессионализме «митингующих», с которым солидарны и многие представители общественности вкупе с опубликованными в сети видеосвидетельствами? Наличие сложной организационной структуры среди вооруженных лиц невольно наводит на мысли о внешнем участии в организации беспорядков. Вопрос – в чьем?

- Когда значительная часть экспертов говорит о том, что в произошедших событиях есть внешнее влияние, это, конечно же, правда. Но нужно понимать, что это создавалось не один день. Как я уже говорил, усиление внутренних противоречий в Казахстане (в особенности за последние два с лишним года) – это результат затянувшегося транзита власти и, как следствие, ожесточения внутриэлитных конфликтов интересов, разрешение которых одна из сторон этих противоречий решила осуществить вооруженным путем. Это однозначно.

Эти силы сделали ставку на то, что можно в управляемом режиме работать с националистическими/ ультранационалистическими движениями и группировками. Одновременно, они предполагали использование в качестве ударного отряда группировок исламистского джихадистского характера, которые в Казахстане создавались как минимум последние 10 лет. Ведь они появились не вчера. Есть вполне достоверные сведения о том, что лагеря подготовки экстремистов в горных районах южного Казахстана существовали еще во второй половине нулевых годов. И там были различные группировки. Были и выходцы из стран Центральной Азии, были и исключительно казахские формирования.

Определенная часть элиты в Казахстане была уверена, что сможет управлять этими вооруженными отрядами для того, что они решали их задачи, и использовать потенциал этих формирований для получения власти в стране, что обеспечит им статус победителя во внутриэлитной борьбе.

Кроме того, внутриэлитная борьба между олигархическими кругами Казахстана привела к тому, что часть олигархов, сумевших убежать на Запад, успешно создавали, манипулировали и управляли целой сетью различных ННО. Тот же Мухтар Аблязов создавал свою систему не один год. Она сформировалась из различных печатных и интернет-изданий, и выстрелила именно в этот момент.

Несомненно, существовал, существует и еще будет существовать целый пласт ННО, связанных с Западом (с Европой и США), активно потребляющих гранты, выделяемые правительствами и фондами западных стран для того, чтобы педалировать вопросы «прав человека», «верховенства закона» и других продвигаемых западными фондами понятий. Есть много различных подобных программ, на которые подсела ощутимая часть казахстанских ННО. И это довольно сложно организованная сеть ННО, которая по команде грантодателей готова выступать с теми или иными требованиями.

Даже в Узбекистане за последнее время мы видим резкий взлет количества ННО, связанных с Турцией, ее фондами, которые педалировали вопросы «Великого Турана», «объединения тюркских народов» и т.д. Вокруг этих идеологических конструктов выстраивалась целая сеть ННО и различных изданий, групп экспертов, журналистов, общественных активистов.

Весь этот пласт разнонаправленных сетей ННО, общественных активистов, публицистов, экспертов курировался извне. Эта система выстраивалась не один год. Ожидаемо, что выстраивалась она для того, чтобы продвигать свою повестку и активно воздействовать на общественную жизнь и процесс принятии решений в Казахстане.

Иными словами, это очень сложный процесс, в котором участвовали самые различные силы, как внутри страны, так и за ее границами – те силы, которые посредством курируемых сетей ННО хотели бы воздействовать на Казахстан, на его общество, на его политику, как внутреннюю, так и внешнюю.

- У многих возникает вопрос: столь оперативная реакция Организации договора о коллективной безопасности – это заранее спланированное событие, или же элементарное свидетельство того, что механизмы ОДКБ работают более чем должным образом?

- Я не думаю, что ОДКБ или Россия спровоцировали ситуацию, чтобы найти повод или предлог для введения миротворческих сил в Казахстан. Исходя из имеющейся информации, основываясь на анализе, не думаю, что ОДКБ что-либо провоцировало или разжигало. Просто в отличие от других стран и структур ОДКБ оказалось наиболее оперативной в том, чтобы урегулировать возникшую ситуацию и в зародыше погасить этот антиконституционный мятеж.

Впервые за свою историю ОДКБ выполнило свою функцию миротворчества в стране-участнице объединения, подавило вооруженное противостояние. Это разительно отличается, например, от июня 2010 года, когда организация продемонстрировала неготовность реагировать на возникший на юге Кыргызстана конфликт, который международной комиссией Кильюненома была охарактеризована как «преступление против человечности». В тот момент неповоротливость, медлительность и нежелание ОДКБ брать решения на себя привели к тому, что Узбекистан приостановил свое членство в организации.

В этот раз, в ответ на обращение руководства Казахстана на введение миротворческих сил последовал очень оперативный ответ со стороны ОДКБ, после чего в короткие сроки на территорию страны начали прибывать первые подразделения миротворческие сил.

- Стоит ли связывать произошедшее, в частности, новоприобретенный Ж. Токаевым статус Главы Совета Безопасности Казахстана, с окончанием транзита власти в стране?

- Как человек долгие годы занимающийся вопросами региональной безопасности, политической и экономической модернизации, уверен, что этот сильно затянувшийся процесс транзита власти в Казахстане, после событий последней недели - закончен.

Я не думаю, что какая-то часть элиты Казахстана вот таким страшным и слабо контролируемым процессом вооруженного мятежа решила покончить с процессом транзита власти. Напротив, именно эти события в своей катастрофичности являются следствием затянутости транзита. Власть и элиты

оказались расколотыми, определенная часть элит решилась на использование формата вооруженного мятежа для захвата власти.

Полагаю, что главным политическим итогом произошедших событий станет то, что вместо двух центров власти в стране останется один во главе с Президентом Казахстана Ж. Токаевым. Власть второго центра во главе с Елбасы будет прекращена, как и двоевластие в Казахстане. Будет один центр принятия решений, что на самом деле очень важно и нужно было сделать уже давно, так как в условиях затянутости транзита страна, бизнес и система государственного управления «стояли в раскоряку», когда непонятно было какой из центров слушать и чьи указания выполнять.

- Ожидаемо, что произошедшее будет иметь свои последствия для экономических процессов в регионе. Насколько ощутимыми они будут? Снизился ли кредит доверия Казахстану со стороны региональных и мировых игроков?

- Любой политический кризис, тем более кризис, трансформировавшийся в попытку вооруженного мятежа, конечно же будет иметь определенные последствия, как для самой страны, так и для региона. Но я глубоко убежден, что это ненадолго. Казахстан – самодостаточная страна, которая может быстро преодолеть эти кризисные явления.

Тем более что основа экономики (добыча и экспорт нефти) не затронута. Глобальные игроки заинтересованы в этом экспорте, экспортные контракты носЯт долгосрочный характер. Экспорт других сырьевых товаров – медь, цинк, уран и другие – тоже не может быть прекращен, потому что так же имеются долгосрочные контракты, которые будут выполняться. Поэтому я не думаю, что для Казахстана будут актуальны такие долгосрочные серьезные последствия, как падения доверия к стране или снижение кредитного рейтинга.

В отношении региона в целом я так же не думаю, что будут серьезные долговременные лишения. Да, возможны кратковременное закрытие границ, в особенности если процесс ликвидации боевиков затянется. Но говорить о больших сроках не приходится. На торговые отношения, на экономическое взаимодействие в регионе в целом случившиеся в Казахстане события ощутимого негативного эффекта не окажут.

Руководство страны сделало выводы из произошедшего, сейчас оно централизовано и, как представляется, сплачивается вокруг фигуры президента. В перспективе эффект будет скорее положительным.

- Произошедшее априори несет в себе определенный посыл, как для Узбекистана, так и для других стран региона. Внешнее вмешательство, организация фактически боевых действий – это повод задуматься над многим. На какие аспекты Вы обратили бы особое внимание официального Ташкента при анализе случившегося?

- Вообще события в Казахстане я рассматриваю, прежде всего, через призму Узбекистана и вообще всего региона. Ведь главные причины, которые привели к такому катастрофическому варианту событий, характерны для всего региона: сложности экономической модернизации, разрыв уровня доходов, снижение его уровня, последствия пандемии, разрыв уровня доходов по линии «город-село», эффекты ложной урбанизации (когда значительная часть сельских жителей не может нормально интегрироваться в городскую жизнь), безработица среди сельской молодежи, являющейся по итогу главным поставщиком для экстремизма, терроризма и уголовщины, проблема коррупции, проблема клановости, готовность элитных групп к использованию ультранационалистов и исламистов в решении тех или иных своих корыстных задач, и другие.

Это очень взрывоопасная смесь, характерная для всех стран Центральной Азии. И пока эти проблемы не будут решены, регион в целом будет оставаться той пороховой бочкой, которая может в любой момент взорваться.

Плюс мы наблюдаем, как в условиях формирования многополярного мира усиливаются противоречия между глобальными центрами силы: Россия, Китай и США. И Центральная Азия является одним из главных полей сражения в этой гибридной глобальной войне. Поэтому, несомненно, внешнее воздействие на регион будет оказываться. Различные силы будут пытаться укрепить свое влияние в той или иной стране.

Следует учитывать и тот же фактор Афганистана, в котором увеличивают свое присутствие множество различных экстремистских и террористических организаций, которые воевали в том числе в Сирии. Вполне вероятна активизация деструктивных элементов в направлении Центральной Азии и, прежде всего, на Узбекистан.

В этой связи у нас нет иллюзий, что мы защищены, что у нас есть какие-то договоренности с теми же талибами, которые будут соблюдаться. В Узбекистане есть реальное понимание существующей ситуации. Поэтому не только Узбекистану, но и всем странам региона необходимо реализовывать более эффективную экономическую политику, которая должна способствовать снижению безработицы, повышению уровня социальной защищенности населения.

Также не стоит увлекаться либерал-монетаристскими рецептами, по которым государство абстрагируется от экономики и экономических реформ. Наоборот, государства должны быть наиболее активными акторами экономического развития, они должны быть инвесторами, а не только заниматься приватизацией того, что было построено ранее. Иными словами, есть реальное понимание ситуации, понимание того, что еще ничего не закончено и серьезные вызовы безопасности- ещё впереди.

Как известно, с 2010 года Узбекистан приостановил свое членство в ОДКБ. Но мы видим, что в последние годы Президент Ш. Мирзиеёв участвовал в нескольких саммитах глав государств-членов ОДКБ. Не думаю, что Узбекистан в среднесрочной перспективе восстановит свое членство в организации.

Тем не менее, в случае серьезного ухудшения ситуации у Узбекистана есть договор о союзнических отношениях с Россией и, как мне представляется, обе страны будут работать в борьбе с внешними экстремистскими силами совместно. Иными словами, именно на основе этого документа Узбекистан будет взаимодействовать с России в отражении угроз извне.

Источник: berlek-nkp.com


Респондент: Бахтиёр Эргашев


Интервьюер: Центр «Берлек-Единство»


Возврат к списку